Поиск
Днём ранее в том же духе высказался на брифинге для журналистов заместитель главы МИД Андрей Руденко. «Российская 201-ая военная база в Таджикистане оснащена всем необходимым для оказания содействия республике в урегулировании ситуации на границе с Афганистаном, но если от РФ потребуются дополнительные усилия, они будут предприняты», - сказал он журналистам.
Очередные успехи талибов
Слова лидеров российского внешнеполитического ведомства звучат на фоне всё более и более обостряющейся ситуации в Исламской Республике Афганистан. Издание «Военная платформа» две недели назад публиковало развёрнутый аналитический материал о последних успехах движения Талибан. С тех пор талибы сделали очередные существенные территориальные приобретения. Ими были захвачены ещё 6 районов в провинции Бадахшан на севере Афганистана, включая Хохон и бывшую резиденцию резиденцию Ахмад Шаха Масуда Чамани Хустдех.
Под контролем талибов уже около 70% границы с Афганистаном (общая протяжённость 1400 километров, в районе провинции Бадахшан - 900 км). С момента захвата ключевого КПП Шерхон-Бандар («Нижний Пяндж») на таджикско-афганской границе на территорию Таджикистана эвакуировались около полутора тысяч военнослужащих армии Афганистана. Президент Эмомали Рахмон мобилизовал вдоль границы около 20 тысяч резервистов.
На юге, в провинции Кандагар, бойцы Талибана захватили ключевой район Панживай, являющийся родным для лидера движения Хибатулла Ахундзада и находящийся в 15 километрах от города Кандагара. Западные политики и военачальники оценивают территорию, контролируемую талибами, в 40%. Однако эксперты и представители СМИ больше склонны верить в то, что афганская власть сейчас контролирует не более четверти страны.
Кабул сейчас фактически отрезан и от севера, и от юга страны. Тактика Талибана состоит в захвате ключевых транспортных узлов, дорог, инфраструктурных объектов. При этом в столицы провинций и в сам Кабул талибы не заходят — во избежание потерь со всех сторон. Хотя иногда они берут ключевые города в оперативное окружение, как это произошло с городом Кундуз — столицей одноимённой провинции.
Ключевые боевые действия ведутся на севере страны — в непуштунских районах. Однако в отличие от второй половины 1990-х годов защищать районы, населённые таджиками и узбеками практически некому. «Северного альянса» больше нет. Ахмад Шах Масуд, героически защищавший Панджшерское ущелье от талибов, а до этого воевавший там с советскими войсками, убит в 2000 году. После убийства в 2011 году бывшего президента Афганситана Бурхануддина Раббани у афганских таджиков не осталось авторитетных лидеров, способных противостоять талибам.
Постаревший лидер афганских узбеков, и теперь уже маршал Абдул-Рашид Дустум, погряз в проблемах с наркотиками и коррупцией на контролируемых им территориях (в возникновении многих из этих проблем обвиняют его самого) и воевать особо не желает. Многие из умеющих воевать таджиков и узбеков вступили в афганскую армию, но с Талибаном сражаться не хотят. В итоге правительственные войска часто сдают районы без боя. Талибы всячески способствуют этому, предпочитая не брать противников в плен; а при условии, что те больше не будут вступать в афганскую армию, даже покупают им билеты домой.
Бегство американцев и их союзников
Между тем вывод войск США и их союзников по НАТО из Афганистана продолжается. На прошлой неделе полностью покинула страну третья по численности группировка контингента в разгар войны — немецкая. До конца этой неделе уйдёт, и вторая по количеству военных группа — британская, контролировавшая Гильменд. В разгар боевых действий войска Бундесвера в ИРА насчитывали 5300 человек, а армии её величества — 9500 тысяч.
Американская же группировка в 2013-14 годах достигала 130 тысяч. На январь этого года она насчитывала 2500 военнослужащих, сейчас их не более 450. Тех, что будут обеспечивать охрану правительственной зоны до окончательного вывода — к 11 сентября.
Вывод американских войск больше напоминает бегство. 2 июля войска США, не предупредив Кабул, покинули главный стратегический военный объект страны — авиабазу Баграм. Американцы оставили там около 3,5 миллионов вещей — от смартфонов до личной одежды. Афганской армии была передана остававшаяся там техника — несколько десятков танков, бронемашин, самолётов. На уходящие из ИРА американские войска талибы не нападают — их вполне удовлетворяет что «джи-ай» покидают страну под аккомпанемент военных успехов движения.
Около 9 тысяч гражданских афганцев, сотрудничавших с оккупационными войсками, находятся в тягостном ожидании своей судьбы. Въездные визы в США им пока не дают, а Госдепартамент обратился с просьбой приютить бывших союзников к Таджикистану, Узбекистану и Туркменистану. Но те давать добро не спешат, опасаясь проблем с талибами.
А что Китай?
Вчера талибы вошли в Ваханский коридор на северо-западе страны — район, граничащий с китайским взрывоопасным Сяньцзянь-Уйгурским регионом с мусульманским большинством. Ваханский район прежде не был территорией войны, это труднодоступная горная территория с очень сложным рельефом, узкое горлышко шириной в 15 километров, которое было частью Великого шёлкового пути. Последние события в Афганистане, разумеется, являются объектом пристального внимания Китая, который назвал поспешный выход американских войск из ИРА ошибкой.
Пекин выделил Кабулу средства для финансирования горной бригады вооружённых сил страны для охраны Ваханского коридора и 90 миллионов долларов для развития инфраструктуры Бадахшана в целом. Севером ИРА Китай не ограничивается — в 2007 году контракт на разработку месторождения меди Айнак (на сумму в 3 миллиарда долларов) выиграла китайская компания CMG, обойдя конкурентов из США, Канады и России. Это тем более значимо, учитывая, что в земле Афганистана, по расчётам геологов, лежат 60 миллионов тонн меди и еще 2,3 миллиарда тонн железной руды. В 2011 году китайская компания CNPC подписала договор с правительством ИРА о добычи нефти в бассейне Амударьи на севере страны.
Всё это, и не только, наглядно демонстрирует: разговоры о том, что Китай не включает Афганистан в свой проект «Один пояс — один путь», весьма преувеличены. Уход войск США из ИРА Пекин может рассматривать амбивалентно. С одной стороны, Пекин опасается дестабилизации ситуации в бывшей советской Средней Азии — которая для него один большой бизнес-проект; ему невыгодна и дестабилизация в самом Афганистане, куда он вкладывает средства, а собирается вложить ещё больше. С другой — Китай известен своим дипломатическим искусством, поэтому, очевидно, что будет стараться договориться с талибами. И у него есть все шансы для этого, поскольку, когда лидеры Талибана подписывали мирный договор с США в Дохе, они потребовали, чтобы одним из гарантов был Пекин (как и Москва). А финансы, которые Китай готов потратить на развитие афганской инфраструктуры — серьёзное подспорье такому диалогу.
С Сянзцянь-Уйгурским регионом тоже не всё однозначно. Когда в 1963 году устанавливалась китайско-афганская граница, на ней не установили ни одного пограничного пункта — тогда она была не интересна ни в ракурсе торговли, ни с точек зрения контрабанды и безопасности. Сейчас эта горная граница длинной в 76 километров представляет собой настоящий укрепрайон, так как Пекин справедливо опасался проникновения в уйгурскую провинцию подрывных элементов — как для боевых, так и для идеологических диверсий. Правда в этом ракурсе им скорее стоило опасаться проникших на север Афганистана в 2015 году боевиков ИГ — с ярко выраженной исламистско-экспансионистской идеологией. А уж американцы, контролирующие официальный Кабул, заинтересованы в дестабилизации Сянзцянь-Уйгурского региона больше всех исламистов мира вместе взятых. В том числе и их руками.
Талибан настроен не так агрессивно, как это представляют.
Вместе с тем лидеры талибов, в том числе Хибатулла Ахундзада, в последнее время стремятся успокоить зарубежную общественность, заявляя, что движение не имеет экспансионистских намерений, и что-то угрожать может только странам, которые сами вступят с ним в военную конфронтацию. Действительно, при создании Талибана в 1994 году, движение находилось под сильнейшим влиянием ашаризма, что обусловило и радикальное трактование понятия «заблудший», и разрушение буддистских памятников по фетве муллы Омара, и агрессивные интервенционистские призывы.
Сейчас большинство сторонников Талибана являются сторонниками консервативной аскетичной ветви суннитского ислама - ханафитов (в сочетании с племенными религиозными традициями). А это гораздо более спокойное религиозное течение. Саудовская Аравия, которая на государственном и частном уровне оказывала финансовую и идеологическую помощь Талибану при создании и во многом способствовала его агрессивному характеру — давно разругалась с движением, обвинила его в том, что тот попал под влияние Катара, и в 2019 году объявила террористической организации.
Поэтому Талибан отказался от агрессивных панисламских лозунгов, а при взятии населённых пунктов нет никакого насилия против мирного населения. Захватив ключевой переход Шерхон-Бандар в провинции Бадахшан, через который идет таможенный импорт Таджикистана из Южной и Юго-Восточной Азии, включая Пакистан и Иран, и в обустройство которого американцы вложили около 40 миллионов долларов — талибы ведут себя не менее вежливо, чем пограничники, назначенные Кабулом. Даже состав таможенной службы не поменяли.
Соседние с Афганистаном страны бывшей советской Средней Азии исходят именно из изменившейся риторики Талибана и не желают видеть на своей территории американских баз. По этой же причине старается не ссориться с талибами и Иран, проиранские иснаашариты в ИРА (их около 10% населения) не вмешиваются в конфликт между Талибаном и Кабулом.
Более того, сегодня в именно в Тегеране стартовали переговоры между эмиссарами Талибана и представителями правительства Афганистана, направленные на поиск путей разрешения конфликта. В том, что правительство Ашрафа Гани не справится с талибами вооружёнными методами, практически никто не сомневается. Поэтому фактически речь уже идёт о проамериканском обустройстве Афганистана. И о том, как может дальше осуществляться контроль над страной. Лидеры Талибана уже заявили, что не хотят видеть Гани главой государства. В пролитии большой крови тоже никто не заинтересован, но главным вариантом послевоенной конфигурации Афганистана остаётся приход к власти талибов — опосредованный условиями (коалиция, выборы) или безусловный (разгром правительственных войск).
Хотя афганская армия значительно превосходит талибов по численности (195 тысяч против 70), представители исламского движения гораздо лучше обучены и более опытны, И прекрасно вооружены — на фотографиях они позируют с новенькими американскими штурмовыми винтовками М-4 и М-16 - и одноразовыми РПГ М-136. Это либо трофейное, либо полученное контрабандой вооружение.
Все соседи Афганистана, включая Россию, Китай, Индию, Пакистан, среднеазиатские республики, заинтересованы в стабильности в регионе. Вопрос в том, насколько в этом заинтересованы США — и не захотят ли они и их союзники прикрыть свой бесславный уход созданием нового хаоса. Важнейшую роль в обеспечении более или менее устойчивого спокойствия должны сыграть механизмы ОДКБ и ШОС (включая возможность отправки миротворческого контингента). Поэтому очень хорошо, что у России есть 201-ая военная база — самый крупный зарубежный российский военный объект, расположенный в Душанбе и Бохтаре. Но, как показывает практика и складывающая обстановка, РФ должна использовать этот весомый аргумент с особой осторожностью, выступая посредником между сторонами, сильно заинтересованной стороной и гарантом мира — без какого-либо вмешательства в вооружённый конфликт на территории Афганстана.
