Поиск
Индийские «миражи» появились в предрассветной мгле, примерно, в половину четвертого утра. Всего самолетов было 12. Сбросив несколько огромных, весом до тонны, бомб, они развернулись и улетели в сторону границы, вернее, линии разграничения в Кашмире, которая уже почти полвека служит фактической границей между Индией и Пакистаном и до которой от места бомбежки – тренировочного лагеря в Балакоте было совсем недалеко, километров 60.
Индийские СМИ и официальные лица, например, глава МИД Индии Сушма Сварадж, заявили, что удары были эффективными и что в их результате были уничтожены «сотни боевиков». Точного числа погибших в результате налета, по крайней мере, пока никто не знает, но в индийских СМИ кто-то назвал число – более трехсот.
Пакистанцы, признав сам факт нанесения воздушного удара по своей территории, однако заявили, что жертв не было вообще и что все бомбы индийские летчики сбросили далеко от цели, испугавшись пакистанских самолетов.
Представитель ВС Пакистана генерал-майор Асиф Гафур заявил, что пакистанские самолеты немедленно поднялись в воздух, но индийские «миражи» сбросили груз и немедленно ретировались в воздушное пространство Индии.
По словам замминистра иностранных дел Индии Виджая Гокхале, удар носил превентивный характер и был направлен исключительно против экстремистской организации «Джаиш-е-Мухаммад» (армия пророка Мухаммада). Дели, по его словам, получил из надежного источника информацию, что в Балакоте находится самый большой тренировочный лагерь этой террористической организации, созданной Масудом Азаром, где проходят подготовку такие же боевики, как Адиль Ахмед Дар. Именно Адиль взорвал в индийском Кашмире набитую взрывчаткой машину, врезавшись в автобус с военизированной полицией. Именно теракт в кашмирской Пувламе 14 февраля стал причиной резкого обострения отношений между Пакистаном и Индией, в очередной раз поставившего соседей, когда-то входивших в одно государство, на грань войны. Главным отличием нынешнего конфликта между Дели и Исламабадом является то, что в этот раз война между ними вполне может стать ядерной.
Индия и Пакистан уже двадцать лет входят в клуб ядерных держав. О ядерном оружии они, кстати, объявили как раз накануне другого схожего конфликта – в Каргиле в 1999 году. Тогда, правда, большой войны удалось избежать. Удастся ли это сделать сейчас, никто не знает.
Говоря об ядерном оружии, следует иметь в виду, что при примерном паритете имеется существенное различие в контроле над смертоносным оружием. В отличие от Индии пакистанский ядерный арсенал находится под полным контролем военных, среди которых много «ястребов», мечтающих о войне с Индией. Пакистанские генералы могут использовать ракеты, даже не поставив в известность правительство и тем более уж не спросив разрешения у гражданской администрации. Такая автономия переводит конфликт с использованием ядерного оружия из теоретической плоскости, как в случае, скажем, между США и Россией, в плоскость практическую.
Ситуацию сейчас осложняет обстановка в Индии. В Пакистане выборы состоялись в прошлом году. Нынешний премьер-министр Имран Хан, кстати, выступающий за решение всех спорных вопросов с соседом за столом переговоров, пришел к власти в августе 2018 г. В Индии же, самой многонаселенной демократии на планете, парламентские выборы начнутся 7 апреля и продлятся до 12 мая. Шансы партии премьера Нарендры Моди – Бхаратия джаната парти выглядят предпочтительнее, чем у конкурентов, главным из которых является Индийский национальный конгресс, но борьба предстоит острая. Теракт, конечно, на руку оппозиции, которая в любом случае окажется в выигрыше. Моди пять лет назад пришел к власти, пообещав в числе прочего «разобраться» с исламистскими экстремистами в Кашмире. Он бодро заявлял, что организации типа JeM, контролируются индийскими силами безопасности, но, как выяснилось 14 февраля, индийский премьер выдавал желаемое за действительность.
С JeM Моди знаком не понаслышке. В сентябре 2016 г. все в том же Кашмире четверо переодетых боевиков этой организации пробрались на территорию военной базы и расстреляли 19 безоружных индийских солдат. Тогда так же, как сейчас, общественность требовала от Дели решительных действий. Два с половиной года назад Моди ограничился «хирургическими» ударами. Индийские спецназовцы пересекли границу и уничтожили несколько лагерей и баз исламистов.
Возможно, Нарендра Моди ограничился бы таким ответом и сейчас, но в феврале горы и перевалы в Кашмире завалены снегом, делающим невозможными любые операции на земле. Поэтому Дели и пришлось задействовать авиацию. Кстати, первый раз со времени самой известной из трех индо-пакистанских войн – войны 1971 года.
Налет во вторник не первый плюс премьера Моди. Еще на прошлой неделе индийским спецназовцам удалось выследить и уничтожить организатора теракта 14 февраля, одного из вожаков JeM Камрана, которого всесильная пакистанская Вневедомственная разведка (ISI), по версии Дели, забросила на территорию Индии для организации взрыва и поисков террориста-смертника. Во время уничтожения организатора теракта и его подручного 18 февраля погибли и четверо индийских военных, включая майора.
Прогнозировать развитие событий после бомбежки индийской авиацией пакистанской территории трудно. Ситуация в регионе в последние годы основательно изменилась, что сделало прогнозы еще менее точными, чем раньше.
Если раньше, к примеру, во время резкого обострения отношений между Индией и Пакистаном другие азиатские государства, такие, как, скажем, Саудовская Аравия и Китай, сохраняли нейтралитет, то сейчас обе эти страны, особенно, Китай находятся в гораздо более близких отношениях с Исламабадом. Изменилась и позиция западных стран, главным образом, США и Великобритании. Раньше они всегда выступали посредниками в такие напряженные моменты. Сейчас же внимание Вашингтона и Лондона отвлечено многочисленными как внутренними, так и внешними проблемами. В результате в Южной Азии возник своего рода политический вакуум.
Вооруженный конфликт сейчас вполне может начаться с такого же, скажем, как во вторник, налета индийских самолетов на лагерь JeM и ответного удара пакистанских ВВС, например, по какой-нибудь военной базе ВС Индии в штате Джамму и Кашмир. Если пакистанские генералы увидят, что в конфликте с обычными вооружениями успех склоняется на сторону индийцев, что вполне вероятно в силу превосходства ВС Индии, то они вполне могут применить и ядерное оружие. Кстати, Исламабад в отличие опять же от Дели не отказался от первого ядерного удара. Это, по мнению пакистанцев, должно отрезвляюще действовать на Индию.
В военном и особенно экономическом отношении Индия, конечно, превосходит Пакистан. Достаточно сравнить, например, расходы на оборону: Индия в прошлом году потратила на нужды армии 4 трлн индийских рупий (58 млрд долларов) или 2,1% от ВВП, а Пакистан – 1,26 трлн пакистанских рупий (11 млрд долларов) или 3,6% от ВВП. На эти деньги Дели содержит и вооружает ВС численностью 1,4 млн человек, а Исламабад – 654 тыс.
На вооружении индийской армии, численность которой составляет 1,2 млн человек, по данным лондонского Международного института стратегических исследований (IISS), 3565 танков, 3100 БМП, 336 БТР и 9719 артиллерийских орудий.
Пакистанская армия меньше – 560 тыс. человек. У Исламабада 2496 танков, 1605 БТР и 4472 артиллерийских орудия, включая 375 самоходных гаубиц.
Значительный перевес у Индии и в воздухе: 127,2 тыс. человек и 814 боевых самолета против 425 пакистанских. Правда, у пакистанских ВВС есть и одно существенное преимущество – более современные самолеты.
На вооружении ВМС Индии один авианосец, 16 подводных лодок, 14 эсминцев, 13 фрегатов и 106 патрульных, десантных и вспомогательных судов, а также 75 самолетов и 67,7 тыс. моряков.
Береговая линия Пакистана значительно короче, чем у Индии, поэтому и ВМС у пакистанцев значительно меньше: 9 фрегатов, 8 подводных лодок, 17 патрульных и десантных судов и 8 самолетов.
Что же касается ядерного оружия, то здесь боеголовок у Исламабада, по данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), как минимум, не меньше: 140-150 против 130-140 индийских.
